- Сначала меня хотели отправить на остров Врангеля. Как раз тогда здесь был бывший начальник метеорологической станции острова и рассказывал всякие ужасы про медведей, которые там по 40 - 50 штук ходят. А я вообще медведей боюсь, даже в зоопарке не решаюсь на них смотреть. Как представила себе, что надо будет жить в постоянном страхе за свою жизнь, и не захотела ехать. Зато Юля мечтала на остров Врангеля попасть, так и получилось. Но я всё равно медведя увидела!

- Страшно было?

- Почему ты выбрала именно Чукотку?

- 23 сентября 2007 был год, с тех пор как я на Чукотке. В этот год для меня здесь всё было впервые: первое лето, первая, зима, первая весна, первый день рождения 20 февраля, когда мне исполнилось 20 лет. Письмо от мамы я получила как раз на день рождения, конечно, все эти новости я уже знала, но всё равно было приятно. Тяжело быть далеко от дома, у меня дедушка умер, а я не смогла полететь на похороны. Понимала, когда уезжала, что он может меня не дождаться, но дедушка всё равно говорил: «Я буду ждать, ты только привези мне шкуру белого медведя». Мама рада за меня. И я не жалею, что сюда попала, увидела Чукотку, теперь знаю, что это такое. Брату говорю: «Вернусь, могу в Африку уехать, мне как-то не привыкать». Я вообще человек отчаянный. Родные говорят, 19 лет девочке, куда рванула, а мама меня поддерживает: «Хочется же увидеть всё самой!». Первый раз на самолёте летела, и на вертолёте. В вертолёте уши закладывает, меня предупредили – одевайся потеплее, а я оделась как всегда, сижу, чувствую, что замерзаю. Со мной летел механик: «Что, говорит, холодно, давай что-нибудь положим на сиденье».

- Когда в село прилетает вертолёт, все приходят его встречать. В дни, когда его ждут, от телефона можно не отходить, каждые пять минут звонят: «Вертолёт будет?». Чтобы он сел, нужна хорошая погода сразу в трёх точках: в Певеке, на Шмидте и на Биллингсе.

- Первое время не верила, что я на Чукотке, казалось, будто учусь в каком-то районном центре. Поначалу трудно было, даже плакала, но потом вошла в колею и стала привыкать к самостоятельной жизни. Всё с нуля пришлось начинать.

- Первый Новый год здесь на Чукотке мне запомнился на всю жизнь. Я Дедом Морозом была в ДК, а мужчину одели Снегурочкой. Ну и Снегурочка, праздник же все-таки, позволила себе немножко… Вышли мы на улицу, а там толпа тоже подвыпившая нас как прижала к стенке. Я кричу, посохом машу, кто-то меня за бороду тянет, сейчас вспоминаю – так смешно было. В сценках участвую самодеятельных, пою русские народные песни. Один раз ездила на «Буране» по тундре. Когда смотришь на сопки, они кажутся такими близкими, а на самом деле ехать до них очень далеко. Меня одели в национальную кухлянку, но я всё равно замёрзла, хотя было тогда -15°С.

- Есть ли минусы в твоей жизни на полярной станции?

- Есть, конечно, и минусы и плюсы. Минус, что нет русских моего возраста, и мне очень не хватает друзей. Ещё минус - вода без минералов, от этого зубы болят, еда однообразная, витаминов мало. Конечно, родных не хватает. Родители звонят мне на станцию раз в месяц, а мне со станции звонить запрещено. Сотовой связи у нас нет. Папа поначалу плакал, когда звонил. Вообще-то у меня папа очень строгий, воспитывал меня как курсанта, закалённым человеком. У меня даже вредных привычек нет - не пью, не курю, сладкое вот только люблю - единственная вредная привычка. Отпуска очень жду, скучаю по родным. В первое время писала домой длинные письма. Мама меня расспрашивала про чукотские обычаи, чем они отличаются от наших.

- А ещё здесь лета нет, такого как у нас жаркого. Хотя нынешнее лето было тёплым, но даже в такую «жару» температура не поднималась выше +23°С (для здешних мест это страшная жара, обычно тут летом +15-17°С не больше). Но я, конечно, ожидала увидеть худшее. Туманы здесь бывают часто. Штормовые ветры - "южаки" случаются, но не такие сильные как в Певеке. А вот метели хорошие, сугробы наметают до крыши и с ног сносят, иногда такой сугроб наметёт, что на площадку забираешься как на Эверест. Бьются термометры, приборы ломаются, если серьёзная поломка вызываем того, кто нам всё отремонтирует.

- Тебе нравится твоя работа?

- Да, романтично – метеоролог, метеонаблюдатель. Хотя в училище нас сильно по метеорологии не натаскивали, а мучили в основном азбукой Морзе по 6 часов в день - «пи-пи-пи». Идём с подругой по городу, машины сигналят, а мы азбуку Морзе принимаем. Говорят, что она на всех станциях нужна. Я вот хочу приехать и сказать что это все не правда.

- Здесь вы пользуетесь азбукой Морзе?

- Нет, конечно! Раньше такое было, а сейчас все передают сведения по рации или телефону. Скоро, может быть и по Интернету передавать будем.

- Как зарабатываешь?

- Да, нормально. Это всё от разряда зависит. У меня сейчас четвёртый, если знаний поднабраться будет пятый, я уже многое умею, но случаются ошибки. Не знаю, буду ли дальше учиться, хотя, конечно, хотелось бы. В отпуск поеду, подумаю, может поменяю станцию, а может быть и нет. Мой начальник говорит: «Будешь у меня до пенсии работать!», я не соглашаюсь – хочу все станции увидеть. Правда, на ТДСки не рвусь. На поселковых станциях свет круглосуточно, кочегарка своя есть, сами топим. А на ТДСках свет от дизеля, телевидения нет, связи с родными тоже. Письма приходят раз в год пачками. Если что с тобой случится, оттуда трудно выехать, нужно санрейс заказывать. У нас же рейсовый вертолёт летает раз месяц (случается правда и раз в 3 месяца), а весной люди ездят на Шмидт и в Певек по зимнику. Я уже сейчас обратно хочу – на станцию!

- Когда я уезжала из Новосибирска, меня друзья провожали и спрашивали: "Куда ты на два года улетаешь?" "В армию" - отвечаю. "А как тебя взяли?" "Сама, добровольно пошла. Хотела Чукотку увидеть – и увидела!"